Прихожан было очень мало, человек пять всего, кто отстоял службу полностью. Мы стояли поодаль друг от друга, каждый думал о своем, молился, просил о чем-то. Я, погрузившись в звуки святого песнопения и голос батюшки, сначала чуть не расплакалась, ком в горле застрял со словами моей молитвы. А потом как-то резко отпустило. Голова моя почти не болела в это время, я просто слушала и смотрела, почти не думала ни о чем. И взгляд мой остановился на девушке. Прислужниц при церкви всегда много, но эта сразу выделялась среди других. Очень плохо одета, безумный взгляд, резкие движения, прошло несколько минут и я поняла, что девушка больная, умалишенная или блаженная, как я таких про себя называю. Другие прислужницы подсказывали ей, что делать, она убирала догоревшие свечки, стелила коврики под ноги батюшки и навязчиво подсказывала другим прихожанам что можно, а что нельзя. Был небольшой конфликт у одной молодой мамы с этой Блаженной, она слишком сильно вторглась в чужое пространство. И все мои проблемы и вопросы как-то растворились в этой ситуации. У меня все хорошо, подумала я. Грех жаловаться. Я прекратила просить, я сказала себе - На все воля твоя!
К концу службы перед исповедью, я уже забилась в уголок, уперлась рукой в стену, потому что стоять так долго не привыкла, это, правда, физически тяжеловато. Но все равно не села. И исповедь прошла так легко, Батюшка начал с таких слов:
- Лена тебя зовут, какие у тебя могут быть грехи?
А потом он улыбнулся и я уже совсем легко и без слез шептала в его слуховой аппарат про все, выслушала совет, получила в подарок от него крестик, и после помазания спокойно поехала домой.
А пока ехала думала, Блаженным, кто при церкви, очень повезло, всяко разно лучше, чем лежать в клинике и не видеть совсем жизни. Эта девушка долго не выходила у меня из головы, я все думала какая я неблагодарная, жизнь подарила мне всё привсё, а я иногда впадаю в уныние (мой второй любимый грех после Тщеславия, с которым надо бороться).
Journal information